Если говорить об изменении привычек, то начинать надо с необходимости пугать себя, с основного источника энергии, рождаемого инстинктом самосохранения. Отсутствие опыта ведения преобразований, а на самом деле опыта инициирования своей активности интересом к производимому и его результатам, вынуждает человека пугать себя не насыщенностью и поэтому достаточно долго ощущать проявления страха. Делает он это неосознанно, поэтому уверен, что происходящее в сознании и теле создано природой, а жизненная ситуация сформирована общим жизненным порядком. Вмешиваться в них и что-то изменять страшновато.
На самом же деле человек постоянно изменяется сам и изменяет свою жизнь. Но делает это неосознанно. Сначала под воздействием обстоятельств меняется сам, а затем под действием изменений в себе и в окружающем мире изменяет свою жизнь. Вначале сопротивляется обстоятельствам. Но на определенном рубеже, ощущая, что дальнейшее сопротивление невозможно, отступает и изменяет себя и существующее в своей жизни. Другими словами, человек наступает несколько раз на одни и те же «грабли» и однажды понимает, что так делать нельзя. Разумные преобразования предлагают ему посмотреть на ситуацию сверху, чтобы заранее увидеть грабли и обойти их стороной, а лучше убрать с дороги.
Не имея опыта самостоятельных осознанных изменений в себе и в жизни, даже понимая суть и смысл происходящего и своих намерений, человек входит в состояние ожидания знакомого страха, рождаемого инстинктов самосохранения. По предыдущим попыткам изменений в себе и в жизни он хорошо запомнил проявления этого страха в процессе откатных состояний. Человек принимает новую идею. Например, перестает постоянно доказывать правильность своих взглядов на воспитание ребенка, находит взаимопонимание и согласие по этому вопросу с близкими. То есть убирает очередные грабли и этим инициирует расслабление напряжений собранности и готовности к противлению.Возникают откатные состояния, в которых ощущает возникающий на уровне чисто физиологических связей страх за жизнь из-за возможности подавиться и задохнуться имитируемым «нажеванным», как запасом своих представлений о жизни. Вслед за страхом образуется ожидание слабости, связанное с невозможностью в оттекающих тканях удержать «нажеванное» от сползания в глотку. Далее рождается общее неприятие ко всему вовне и жалость к себе. Система инстинктов отвлекает внимание от внешней сферы, чтобы сосредоточить его на контроле ротовой полости. Неприятие сопровождается подташниванием.
Ощутив эти «откатные» состояния, человек на уровне реального сознания принимает их за тот страх, который он ожидал, то есть за действие инстинкта самосохранения и рождаемого им страха. Испугавшись этих проявлений, он зачастую тормозит дальнейшую реализацию принятой идеи, и вообще изменений, считая их неприемлемыми для себя.
Необходимо учитывать, что страх перед изменениями, особенно внутри себя, наработался инстинктом самосохранения за годы жизни лишь потому, что стремление к лучшему человек привык видеть в противоборстве с худшим, в том числе в себе. При возникновении малейшей проблемы ищет в себе недостатки, неумение, худшие проявления состояний, мыслей, желаний, стремлений, возможностей по сравнению с окружающими. Естественно, находя в себе множество не удовлетворяющего, расширяя этим представление о своей неполноценности, ущербности, слабости, возбуждает через действие контрольной системы инстинктов, в частности через инстинкт самосохранения страх за жизнь и страх перед приближением окончания жизни. Генерации страха несут в себе избыток энергии. При возникновении ощущения слабости и готовности к ведению жизни в сознании человека генерации страха восполняют, компенсируют слабость и ущербность. Повышенный уровень внутренней избыточности позволяет воссоздавать более высокий уровень внутренней напряженности и возбуждения. В результате человек вроде бы ничего не боится. Но на самом деле в основе его внешней самоуверенности и агрессии лежит страх. За внешней бравадой всегда прячет восприятие своей ущербности и неполноценности.
Животному в среде дикой природы это необходимо, В противном случае оно не сможет уберечь себя от хищника или не догонит добычу. Животное не в силах реорганизовывать условия своих взаимоотношений и взаимодействий с окружающим миром, поэтому не должно быть слабее. Ему нельзя быть менее энергонасыщенным и настороженным, нежели это определено порядком в окружающей его среде жизни. Человек способен учесть свою слабость, недостаток определенных качеств и возможностей по сравнению с большинством окружающих. Но для ему надо изменить представление о «лучшем для себя». До тех пор пока человек стремится к «лучшему вообще», ему приходится ощущать себя ущербным и неполноценным. Неуемная потребительская нацеленность не может быть удовлетворена, обязательно найдется кто-то богаче, начитанней, сильней, ловчей, имеющий больший кругозор. В связи с чем, он вынужден подавлять свои слабости и показывать силу в борьбе за «лучшее вообще», например, превозмогая себя идти в горы. В том случае когда человек ориентируется на «лучшее для себя», он развивает и совершенствует индивидуальные возможности разума и применяет их в полезных действиях для окружающих. Для этой деятельности достаточно энергии не избыточного состояния интереса, и совсем не нужна физическая сила. Поэтому восприятие слабости человека не пугает. Следовательно, не возникает ощущения неполноценности и ущербности. Какая ущербность, если он развивает в себе такие способности, которыми не может обладать никто другой. На то они и индивидуальные возможности разума, что присущи исключительно одному человеку. Что упреждает генерации страха. Понимая это, человек проводит переосознание и проходит откатные состояния, постепенно уводя себя от привычки инициировать свою активность генерациями страха.