Итак, поддержание в видении представления о своей обеспеченности необходимым и достаточным для продолжения жизни, а также о способности делать это в будущем помогает разорвать идеологическую связку, которая образуется в сознании системой инстинктов. Животное рефлекторно подавляет чувство голода, чтобы как можно дольше, до наступления крайней необходимости не покидать безопасное укрытие.
Современный человек не ощущает чувство голода, поэтому переносит команду на отсутствие потребностей на инициативную активность. Другими словами, ждет наступления истощения, чтобы приступить к ведению изменений в себе и своей жизни, и при этом ест досыта. Что не позволяет вести преобразования постоянно и свободно, все время находит отговорки, которые кажутся вескими.
Поддержанием представления о своей обеспеченности необходимым и достаточным человек отвлекает систему инстинктов, которая занимается реализацией внутренних функций в организме. Этот, казалось бы, незначительный шаг производит значимые изменения во внутреннем состоянии человека.
Во-первых, не ощущая сопротивления животной управляющей системы, человек активен и при этом не чувствует физической усталости. Ведь усталость образуется в основном от одной только мысли о том, чтобы в процессе изменения жизни преодолевать барьер сдерживания активности, а затем и делать это.
Во-вторых, снижается восприятие злонаправленности внешней среды жизни и страха перед опасностью. Современный мир предоставляет каждому возможность работать и обеспечить живое в себе всем необходимым для жизни в будущем. Когда все сыты, нет смысла бояться, что кто-то отнимет кусок хлеба. В результате отпадает ожидание крайней необходимости для проявления инициативной активности и потребность в рефлекторных программах пересыщенности, переполненности, сдерживания ощущения аппетита. Человек больше не связывает наличие потребностей с физическим состоянием, его потребности ориентируются исключительно на проявление индивидуальных возможностей разума.
В-третьих, отпадает необходимость в поддержании общего неприятия ко всему вовне, с помощью которого человек привык показывать себе отсутствие потребностей, в том числе потребностей в общении с людьми. В связи с этим, новые идеи о возможности изменений к лучшему не встречают в сознании преград. А ведь долгие годы под влиянием системы инстинктов он имитировал мысли, рождаемые новыми идеями, как занозу, воткнувшуюся в десну предпоследнего левого нижнего зуба, и стремился задавить эти мысли, как ощущение зуда раненой десны. Постоянно сжатые челюсти искажали мимику, и на лице присутствовала постоянная гримаса неудовлетворенности.
В-четвертых, уходит потребность в барьерах, с помощью которых человек привык контролировать свои мысли. Многие годы в настороженности и сверхчувствительности он отделял те мысли, которые рождали потребность что-то изменять в себе и в жизни. Потребности, которые не в силах реализовать, наталкивались на барьер необъяснимого беспокойства и даже страха при мысли о необходимости изменить что-то в структуре своего сознания или в жизненном порядке.
В связи с этим, ток мыслей в сознании человека становится равномерным. Мысли приходят в той оптимальной последовательности, которую создает информационная структура разума. Мысли, приходящие естественной чередой, позволяют полноценно и последовательно осознавать полноту происходящего во всех сферах жизни, и создавать наиболее реальную картину представлений о будущем, о главном, о направленности жизненных интересов.
Все более близким к реальности становится сам объем необходимого и достаточного. Ведь для современного человека, устремленного вести изменения к лучшему в себе и своей жизни, это не просто кусок хлеба и крыша над головой. В объем необходимого и достаточного включается все, что позволяет вести жизнь путем возобновления. В то же время это то, что можно восстановить без особых затруднений.
Результатом всех этих изменений в процессе мышления является то, что человек перестает бояться мыслей о необходимости изменять лучшему существующее в себе и в жизни. Снижение уровня генераций ожидания рождает «откатные» состояния.
Вначале расслабляется правая сторона, по которой реализуются напряжения неприятия, пересыщенности и переполненности. При расслаблении осаживаются на место приподнятые в неприятии пищевод и желудок. Пережатые желчные протоки высвобождаются. Происходит усиление оттока желчи, которое вызывает подташнивание и неприятие ко всему вовне. Неприятные ощущения инициируют безынициативность, стремление к покою и беспокойство о здоровье.
Следующей расслабляется левая сторона, то есть имитируемое «нажеванное», «заноза», воткнувшаяся в десну предпоследнего нижнего левого зуба. В связи с чем, возникает страх за жизнь из-за возможности подавиться или задохнуться инородными включениями. Оттекающие ткани ротовой полости и глотки не позволяют точно определить местоположение имитируемых рефлекторных позиций.
Имитируемая косточка при глотке постоянно травмировала боковую часть языка. Ожидание боли при очередной царапине на языке вызывало в человеке ощущение своей ущербности. При расслаблении возникает чисто физиологическое ощущение неспособности удержать имитируемую косточку. На уровне реального сознания это проявляется в виде беспокойства по поводу собственного здоровья и слабости.
Одновременно возникает состояние жалости к себе с целью концентрации внимания на контроле тканей самых ответственных участков ротовой полости и глотки. Ощущая беспокойство о здоровье и генерации жалости к себе, человек может снова вернуться к сдерживанию инициативной активности, направленной на осознание и реализацию идей о возможности изменений к лучшему.
Беспокойство, связанное с расслаблением правой стороны тела, погашается процессом переосознания своих представлений о жизни и о лучшем для себя в будущем.
Беспокойство, связанное с расслаблением левой стороны тела, кроме переосознания погашается путем простого полоскания рта. Когда человек пьет или хотя бы полощет рот, он показывает себе и своей системе инстинктов отсутствие чего-либо в ротовой полости, в том числе имитируемых включений и рефлекторных позиций. Этим гасит страх быстрого приближения окончания жизни и его проявления в виде беспричинного беспокойства.