Спокойствие необходимо человеку не только для внутреннего пользования. Оно воспринимается людьми, как некая черта характера, принадлежность наследственной структуры, характеризующая уровень ее совершенства. По этой причине человек вынужден поддерживать незыблемость внутреннего спокойствия или хотя бы демонстрировать его.

Показывая спокойствие, как характеристику внутреннего состояния, он реализует животную установку, заставляющую демонстрировать его соплеменникам. В стае животных это необходимый ритуал, чтобы ее члены могли не бояться друг друга, не шарахаться, не стараться отойти на безопасное расстояние. Это расстояние может настолько отдалить членов стаи друг от друга, что та перестанет существовать как сообщество.

Именно по этой причине люди вынуждены постоянно поддерживать в себе состояние спокойствия, причем, чем выше его уровень, тем лучше, тем меньше заметны любые движения психического плана на лице, в голосе, в глазах, тем более приемлем человек в коллективе.

Животным состояние спокойствия достигается генерацией готовности ко всему и максимальной напряженности рефлекторной программы внутренней собранности. В состоянии “пересыщенности переполненности” и запаса за левой щекой животное не ощущает страха перед будущим, перед необеспеченностью необходимым и может чувствовать себя спокойно.

Для демонстрации спокойствия человек к напряжениям “пересыщенности переполненности” и “довольствования” обязательно добавляет внутреннюю собранность и готовность ко всему. Ведь если животное демонстрирует только готовность ко всему, но не показывает “пересыщенности переполненности” и “довольствования”, соплеменники его побаиваются, так как в нем не погашен высокий уровень агрессивности.

Человек в состоянии спокойствия отличается тем, что не выделяется.

В том случае когда его внутреннее состояние несколько неравновесное, например, в связи с присутствием в нем состояния интереса к производимому и к происходящему вокруг, человек становится чужеродным в коллективе. Интерес образует хотя и равномерное, но движение во внутреннем мире и психическом состоянии, поэтому людей, движимых интересом считают неуравновешенными, и они, как правило, являются изгоями в коллективе.

Вступающему на путь разумных преобразований, необходимо учитывать эти обстоятельства и, чтобы не оказаться чужим, последовательно объяснять причины своей инициативности, своего познавательного интереса. Показывая окружающим пользу от реализации своих намерений, как бы заражая их интересом к идее о возможности изменения к лучшему происходящего в общей жизненной ситуации, человек, с одной стороны, успокаивает окружающих.

С другой стороны, заинтересованные его идеей, они тоже обретают интерес к ее реализации. Интерес инициирует в каждом из окружающих параллельное движение. Возможно, что движение, направленное на реализацию общей идеи, не является движением “в ногу”, каждый поддерживает свою скорость. Важно не это, а то, что неравновесность значительно снижается, движение человека к цели перестает быть заметным. Окружающие находятся в том же потоке интереса, который он воссоздал в них и заняты не наблюдением его движения и выстраиванием домыслов о том, зачем он это делает, а движением собственным.

Поэтому важно настолько глубоко понимать обретаемые идеи о возможности изменений к лучшему жизненной ситуации, чтобы уметь объяснить их.

Общение и углубление взаимопонимания помимо того, что человек перестает казаться окружающим неуравновешенным и странным, поэтому изгоем, заражает их желанием поддержать его. Человеку уже не надо инициировать в себе состояние “довольствования”, чтобы компенсировать свой неуспех, если окружающие, будучи против, заставят прекратить попытки реализовать новую идею. Ему не надо больше делать вид, что у него и без них все есть.

На уровне рефлекторных связей стремление к внутреннему спокойствию реализуется подавлением до затекания всех имитируемых позиций, которые могут вызывать неравновесности.

До затекания зажимается “косточка ущербности”, пережимается проток левой околоушной слюнной железы. Косточка создает откровенное беспокойство по поводу ущербности. А слюна может приносить новый вкус, значит, новые устремления, то есть неравновесности в сознании.

Для подавления слабости человек неосознанно прижимается всем телом изнутри к задней поверхности опоры. Особенно ощутимо прижатие верхнего левого хрящика голосовых связок и левого окончания подъязычной кости к задней стенке гортани.

Фиксируется негодная часть нажеванного у левой гланды, как не нравящееся в себе, то есть доставляющее беспокойство в организме, психике и разуме.

Для постоянного поддержания рассмотренных напряжений приходится подпирать мышцы шеи, челюсти, языка, устающие от беспрерывного давления на косточку ущербности, негодную часть нажеванного, выход из протока левой околоушной слюнной железы, и прижатия левого хрящика голосовых связок к задней стенке гортани.

Эти напряжения поддерживаются практически всеми мышцами тела и диафрагмой.

Человеку будто бы не хочется дышать, проходя мимо дурно пахнущего места. Он заранее делает вдох, и поджимает диафрагму, создавая мышечные напряжения пресса, мышц груди и спины, перемещающие пузырь воздуха назад, вверх и несколько влево.

Так изнутри создается подпорка напряжениям удержания внутреннего спокойствия.