Итак, оставляя на всякий случай возможность проявлять сверхчувствительность, человек вынуждает себя сосредотачиваться на текущем действии, не замечая ничего вокруг. Он привыкает действовать в одиночку, не учитывая возможностей своих партнеров. Вернее, учитывает, но только в той степени, в которой у него сложилось о них мнение, не принимая во внимание происходящие изменения в себе, в партнерах и вокруг. Можно сказать, что сверхчувствительность и настороженность блокируют использование возможностей разума в процессе познания окружающего мира. В то же время важно отметить, что состояние настороженности и сверхчувствительности имеет для человека значительную притягательность. И это необходимо учитывать при устремлении, не использовать эти состояния, найдя им достойную замену.Дело в том, что настороженность и сверхчувствительность дают обманчивое чувство безопасности. Человек будто бы поддерживает запас возможности увидеть худшее, не нравящееся раньше, чем проявится негативное влияние. Ожидание в настороженности и сверхчувствительности инициирует внутреннюю жесткость, которая поддерживается рефлекторной программой «собранности» и готовностью к противлению. Собранность помогает зафиксировать положение тела и максимально подавить все внутренние движения, фактически образуя животное состояние замирания. В замирании увеличивается возможность отличать мельчайшие движения и звуки. Само ощущение опоры у себя в тылу, прижатие к внутренней поверхности линии опоры, образующееся в состоянии собранности и противления, приятно отзывается в сознании. С одной стороны, можно затаиться, прижавшись, с другой стороны, можно в любой момент оттолкнуть от себя все, что не нравится. Прижимая себя к внутренней поверхности линии опоры (сжимая левую сторону тела), человек ощущает свою границу, как бы объемлет свое тело. Кажется, что ощутимый объект, в данном случае собственное тело легче защищать, так как понятно, где оно заканчивается. Конечно, человек из тела никогда не выходит, но в сознании рождается ощущение возможности лучше сохранять себя, если дать себе почувствовать силой границы собственного тела.
Следующим приятным моментом, заставляющим поддерживать состояние сверхчувствительности и настороженности, является возможность выхватить из огромного объема не нравящегося то, что нравится. Необходимо учитывать, что состояние настороженности инициируется многообразием окружающего, которое человек обозначил в своем видении, как не нравящееся, худшее, не нужное, вредное и опасное. Он привычно отделяет его неприятием, находясь в постоянной готовности в любой момент увеличить дистанцию или вообще оттолкнуть, опираясь на программу и напряжение готовности к противлению. В готовности к противлению человек чувствует себя уютно, ведь он владеет ситуацией, может в любой момент, оттолкнув не нравящееся, оставить нравящееся в себе и в жизни неизменным. Кроме того, зажатый, как запас, как имитируемое «нажеванное», страх, питающий напряжения и генерации программы настороженности и сверхчувствительности, окрашивает все наблюдаемое в яркие тона эмоционального накала борьбы и предвкушаемой победы. Выброс адреналина доставляет несомненное удовольствие, и также является притягательным. Человек уверен, что снижение уровня проявленности этих эмоций сделает жизнь блеклой и неинтересной.
Потребность в поддержании состояния настороженности и сверхчувствительности инициирует избыток внутренней перенапряженности, возбуждения и агрессивности внутренней среды организма. Избыток энергии требует выхода и легче всего растрачивается в силовых состояниях собранности и готовности к противлению. Момент растрачивания избытка создает приятные ощущения, так как организм освобождается от излишней нагрузки. Система инстинктов заставляет искать адресаты худшего, не нравящегося. С помощью настороженности и сверхчувствительности это можно сделать точнее, точнее ударить в больное место партнера, коллеги или кого-то из близких. Все вокруг для человека, находящегося в таком состоянии, соперники, претендующие на кусок от общей туши.
Пребывание в состоянии настороженности и сверхчувствительности дает ощущение своего преимущества над окружающим. Оно образуется тем, что сверхчувствительность и настороженность нацеливается на возможность реализации своего замысла и поиск замысла чужого. Замысел образуется базовой установкой системы инстинктов, нацеленной на экономию энергии. Человек неосознанно стремится взять больше, а отдать как можно меньше. В обществе, где на всех всего не хватает, каждый «кусок», в чем бы он ни выражался, на учете. Кто им владеет, тот имеет большие права. Пройти без очереди, нарушить правила, возвыситься над слабым не считается неприличным даже среди нормальных, разумных людей. Видя в другом человеке соперника, важно, используя более тонкие и слабо заметные проявления, не позволить тому реализовать замысел и не показать замысел свой.
Таким образом, животная идеология мешает человеку, уверенному в своей правоте, привычно сконцентрированному на текущих делах, да еще испытывающему притягательность настороженности и сверхчувствительности, отказаться от этих напряженных состояний. Ведь он постоянно находится в ожидании худшего, окруженный злонаправленным миром. Другими словами, животная идеология образует в сознании человека замкнутый круг, разорвать который может только понимание, что современный мир с его развитой информационной сетью не сможет долго жить во лжи, замыслах, стремлении взять больше, а отдать меньше.