Итак, человек, который разделяет позиции внутренней сферы жизни и необходимость взаимодействовать с тем, что происходит вовне, вынужден постоянно подавлять генерации страха.
Погружаясь в личную жизнь, он создает общее неприятие ко всему вовне, чтобы не думать о необходимости решать вопросы обеспеченности. Человек уверен, что пребывание в состоянии покоя, спокойствия и отдыха, которое системой инстинктов и воспринимается «личной жизнью», даже если у него проблемы, позитивно влияет на продолжение жизни. На уровне рефлекторных связей он поддерживает чувство пересыщенности переполненности и имитирует запас за левой щекой. Этим подтверждает себе, что у него есть все для продолжения жизни, и подавляет страх за жизнь.
Отдавая себя деятельности во внешней сфере, человек постоянно сдерживает беспокойство о здоровье.
Стоит заставить себя не беспокоиться о здоровье, как возникает еще более мощная волна страха за жизнь. Он невольно отвлекается от работы, идет покурить или выпить чаю и расслабляется. В связи с чем, рождаются генерации физиологического страха за жизнь из-за возможности подавиться или задохнуться при оттекании имитируемого запаса. В оттекающих тканях глотки трудно контролировать его местоположение при дальнейшем расслаблении, и возникает опасение, что кусок попадет в дыхательное горло.
Конечно, никакого реального запаса, никакого «нажеванного» во рту нет. Это чисто физиологическая реакция, которая напрямую отражает опасность для жизни. Но генерации этого страха намного активнее, чем генерации страха, призывающего содействовать продлению своей жизни устремлением себя к отдыху, покою, сторонним увлечениям, то есть к личной жизни.
Легче сдержать беспокойство относительно внутреннего благополучия, нежели страх за жизнь, приходящий с уровня физиологических, рефлекторных связей. Именно поэтому, действуя вовне, человек постоянно поддерживает состояние собранности, чтобы не дать себе лишний раз расслабиться. Кроме того, образованное дома или на отдыхе неприятие, состояние пересыщенности переполненности никуда не девается. Эти состояния помогают почувствовать себя независимым от происходящего и будущего, а также возможность в любой момент бросить дела и вернуться к отдыху, к реализации личной жизни.
Выходя на работу, человек лишь осаживает приподнятые в неприятии пищевод и желудок. Этим действием он преодолевает неприятие, образуемое имитацией состояния пересыщенности переполненности и запаса за левой щекой.
Таким образом, человек использует рефлекторные напряжения для разделения в своем видении внутренней сферы жизни от внешней. А затем теми же самыми напряжениями подавляет страхи, которые инициируются этим разделением. В итоге уровень напряжений усиливается и затекание тканей, сопровождаемое потерей чувствительности, создает ощущение спокойствия. На самом деле вместо спокойствия нарушаются обменные процессы, которые человек не замечает до времени появления в этих местах болевых ощущений.
Можно сделать вывод о том, что мысленное деление жизни на личную и на протекающую вовне, инициируется постоянным поддержанием в сознании страха перед происходящим вокруг, окружающим миром и своим будущим в нем.
Этот страх в свою очередь рождается идеей о вредоносности, злонаправленности и опасности окружающего мира и будущего.
Будущее рождает ощущение злонаправленности лишь в связи с тем, что человек, не осознавая своего устройства, не имея возможности контролировать ход своих внутренних процессов, воспринимает свою жизнь, как судьбу, как отведенный для жизни отрезок времени. В связи с этим, хочет того или нет, «размещает» условную метку в пространстве будущего, отмечая на ленте времени возможность окончания жизни.
Именно понимание того, что жизнь конечна, рождает в сознании человека страх перед окончанием жизни, а также ощущение злонаправленности. Он не знает, когда это произойдет, но точно знает, что где-то существуют сведения о дате окончания жизни.
Все это верно, но только в том случае, когда человек представляет свою жизнь неуправляемой судьбой. Тогда будущее как бы несет по направлению к нему информацию и приближает границу жизни. Другими словами, будущее будто бы стремится уничтожить человека в определенный момент времени.
Для компенсации страха перед будущим с помощью животной программы пересыщенности переполненности и запаса за левой щекой он вынужден воссоздавать неприятие ко всему вовне, в том числе к будущему, а также создавать ощущение независимости от него.
Но, не думая о будущем, человек не может судить о главном для себя в нем, о направленности своих жизненных интересов, о необходимом для их реализации. Самое главное, он не может обеспечить себя этим необходимым. Именно страх необеспеченности в будущем заставляет человека инициировать страх не насыщенности и бояться окончания жизни. Он не знает, сколько и каких запасов потребуется.
В итоге, стараясь уйти от страха перед отдаленным будущим, боясь узнать время окончания своей жизни, которое несет судьба, человек переносит генерации страха на ближние пределы будущего, соприкасающимися с текущим моментом. Этим инициирует в сознании страх по отношению к окружающему. Движение в текущей ситуации формирует ближайшее будущее и представление о нем. Но страх перед происходящим, окружающим и ближайшим будущим рождает в человеке отношение к этим понятиям, сходное с тем, которое инициирует животная управляющая система в сознании животного.
Это сходство в оценке происходящего и будущего вынуждает пользоваться в организации жизни, организации взаимоотношений с окружающим и будущим возможностями, инициируемыми животной управляющей системой и животным мировоззрением.