Мы говорили о том, что разграничение видения деформирует представления человека. Он видит происходящее в негативном свете, так как не связывает ситуацию в окружающем мире и в своем внутреннем состоянии. Отсутствие представлений о собственном строении не позволяет правильно оценивать, например, ход откатных состояний. Человек принимает страхи с уровня физиологически связей за страхи реальные, и стремится как можно меньше взаимодействовать с внешним миром.
Занятый текущими делами человек изредка на мгновение бросает мысленный взор в будущее, и успевает лишь оценить начавшееся движение в жизненной ситуации или в себе. По сути дела, он наблюдает не будущее, а передний край настоящего, констатирует факт начавшихся изменений.
С удивлением замечая, что изменились отношения на работе, в семье, с друзьями, человек ощущает беспокойство и даже тревогу. Система инстинктов заставляет его срочно что-то предпринять, но ничего не приходит в голову. Он не знает, с какой стороны подступиться к ситуации. Предстающая перед мысленным взором картина не связана с прошлым и настоящим. В ней нет информации о направленности происходящих изменений, человек не заметил, когда и с чего все началось. Он видит лишь результат, который его не удовлетворяет.
В этом прослеживается обратная связь: деформированные представления о жизни, в частности животная устремленность, бояться неопределенного (страшного) инициирует потребность разграничивать видение.
Человек попадает в замкнутый круг. Концентрируясь на текущих делах, он надеялся, что все решится без его участия. Вернее, боязнь генераций страха не позволяла ему вести свою жизнь. Легче было подавлять все ощущения и руководствоваться установками животного мировоззрения, сохранять существующее неизменным.
Так продолжалось не один год. За это время все мельчайшие и мелкие неопределенности переплелись в одну большую, которая в данный момент является с его точки зрения неразрешимой. Комок жизненных проблем так запутался, что с какой бы стороны человек ни потянул, где-то завязывается узел, и проблема не решается, а усугубляется.
Неспособность решить свои проблемы сразу заставляет человека в очередной раз усилить уровень неприятия и готовности к противоборству, а в качестве опоры усилить уровень внутренней собранности. Затем сконцентрировать на чем-нибудь свое внимание. Боязнь проблем, которые стали неразрешимыми и вызывают действиями системы инстинктов реальный страх, заставляет обязательно разграничивать видение.
Человек превращается в определенной степени «пофигиста». Он отстраняет от себя мысли о неприятностях, и старается отвлечься на что-то приятное. Например, любит периодически вспоминать свои прошлые заслуги, любоваться накопленными запасами или заниматься сторонними интересами. В этом случае восприятие информации о начавшихся изменениях теряется, и можно хоть на время успокоиться.
Практически никогда человек не связывает сложившуюся жизненную ситуацию со своими действиями или бездействием. Ему кажется, что он делал все, что мог, старался во всем руководствоваться чувством долга, никогда не думал о себе, все свои силы направлял на работу, семью, близких. Он всегда был уверен в том, что все делал правильно. Уверенность в собственной правоте помогала и помогает поддерживать управляемое состояние.
Непонимание причин происходящего в своей жизни наводит человека на мысль о несовершенстве своей наследственности и невезении. Ему кажется, что внутренние проблемы, связанные с неуправляемостью, инициируются исключительно несовершенной наследственностью, а жизненные проблемы – волей случая.
Тяжелые размышления приводят к твердому убеждению в хаотичности и случайности происходящего в жизни. Как следствие, возникает мысль о необходимости бороться и защищаться, значит, сохранять максимально возможный уровень энергонасыщенности.
При этом человек считает, что организаторские, созидательные и творческие возможности нужны в жизни, но без них можно обойтись, а без силовых возможностей прожить нельзя. Возможности творческие, инициируемые системой разума, уходят на второй план, а на первый план выходят возможности силовые, животные.
Ожидание возникновения в будущем негативных непредвиденных ситуаций случайного порядка, опасных и невероятных по своей сути, буквально застилает видение. Человек во всем ищет признаки изменений к худшему и начинает бояться окружающего мира. Но больше всего он боится будущего. Многообразие и величие окружающего мира во все большей степени инициирует в сознании идею животного мировоззрения о злонаправленности среды жизни и собственной слабости.
Неспособность справиться с непредвиденными обстоятельствами в жизненной ситуации делает человека не способным решать свои жизненные проблемы. Он пытается протестовать, сопротивляться тому, что не нравится, создавать видимость инициативной активности, но на самом деле отпускает все на самотек. А сам продолжает прятаться том, что доставляет удовольствие, в сторонних интересах.
Таким образом, животная устремленность, бояться неопределенного (страшного), инициирует потребность поддерживать разграничение в видении. Жизненным девизом человека становится животная смысловая идея «сохранения существующего неизменным от возможных изменений к худшему». При необходимости взаимодействовать с окружающим миром он вынужден преодолевать постоянно поддерживаемое общее неприятие ко всему вовне, а также состояние собранности для подавления страхов.
Итак, пребывание под управляющим действием системы инстинктов в любом случае не позволяет человеку разобраться со своими внутренними состояниями, увидеть и понять их зависимость от происходящего в окружающем мире и в людях. Необходимость сохранять и защищать обязательно вызывает боязнь не суметь этого сделать. Страх перетекает их одного вида в другой, но окончательно пропасть не может, так как является движущей силой.