20 июля 2009 г.
Итак, человек пытается самостоятельно расслабить животные генерации и рефлекторные напряжения, с помощью которых многие годы подавлял ощущения, идущие из собственного организма, чтобы можно было решать жизненные задачи, используя возможности разума. Рассмотрим, что происходит в его теле и сознании, если он не ведет переосознания своих представлений о жизни и о лучшем для себя в будущем.
На самом деле никаких задач решить разумно в этот момент человек не может. Все его внимание занято контролем животных генераций и напряжений. Ему приходится в состоянии настороженности и сверхчувствительности отслеживать возможность проявления остатков животных генераций в своем сознании. Одновременно неприятием отгораживаться от информации из внешней сферы жизни.
Кроме того, часть внимания надо направлять на отслеживание возможных изменений во внешней сфере, так как может потребоваться применить возможности разума. Но тогда надо подавить все внутренние ощущения. Таким образом, внимания хватает только на отслеживание одной сферы, либо внутренней, либо внешней.
Напрашивается вопрос, почему человек не может так перераспределить внимание, чтобы одновременно пребывать во внешнем и внутреннем круге жизни, и успешно расслаблять пассивные рефлекторные напряжения?
Это происходит в том случае, когда человек не имеет даже самых общих представлений о собственном устройстве, об устройстве программ психики, рефлекторных программ и реакций, о точках приложения их действия в теле и рождающихся при этом ощущениях.
Он даже не представляет себе, чего можно ожидать от организма в процессе расслабления. Устремленный снижать напряжения, которыми привычно подавляет внутренние ощущения, человек, управляемый установками системы инстинктов, готовится к самому худшему. Многообразие внутренних ощущений заставляет его концентрировать все имеющееся внимание на неразрешимой неопределенности, которой является для него происходящее в своем сознании и организме в этот период. В настороженности и сверхчувствительности он ожидает от этой неопределенности только плохого.
Кроме того, не вооруженный знаниями о своем внутреннем строении, человек наблюдает реализующиеся в этот момент болевые и болезненные ощущения эмоционально, пугается их. Найти между ними связи и зависимости, понять влияние на них того, что происходит во внешней сфере жизни, он тоже не может. Поэтому просто фиксирует каждую точку любого из процессов, составляющих организм, психику и разум.
Необходимо учитывать, что в отличие от внутреннего мира, происходящее во внешнем круге жизни человек привык наблюдать конструктивно. Использование органов чувств, зрения и слуха позволяет, опираясь на представление о внешней форме, отделять один процесс от другого.
Например, человек может не знать физики, устройства автомобиля, не знать их взаимозависимостей между собой, но по нескольким характерным точкам обязательно зафиксирует в своем сознании движущийся автомобиль. В памяти отложилось, что устройство с четырьмя колесами, это автомобиль.По тем же характерным точкам он определит примерную скорость и направление движения, и постарается не попасть под колеса.
Собственный организм человек ощущает лишь по наполнению его теплом или холодом, болью или каким-либо движением, перемещением. При этом человек не в состоянии выделить, что движется, его объем и структуру, физическую суть.
Приходящая мысль моделируется на рецепторах и также дает ощущения, подобные тем, которые инициируют внутренние процессы. Если свободных рецепторов мало, так как они заняты поддержанием животных генераций и напряжений, то информация о происходящем внутри получается крайне ограниченной.
Все это происходит в откатных состояниях. Что заставляет человека усилить состояния сверхчувствительности и настороженности, чтобы в процессе расслабления успеть заметить даже незначительные негативные проявления.
Чем дольше человек находится в состоянии настороженности, пытаясь расслабить напряжения сдерживания восприятий изнутри, тем большее многообразие непонятного и не объяснимого наполняет его видение.
Следует отметить, что энергией состояния настороженности является страх. В конце концов, страх, лежащий в основе состояния настороженности, и страх, рождаемый неразрешимой неопределенностью, становятся все ощутимее для человека. На уровне реального сознания он чувствует нарастающее беспокойство. Человек не может объяснить себе его причины, а тем более погасить его генерации. Измученный он может только восстановить напряжения, которые пытался только что расслабить, чтобы беспричинное беспокойство подавить.
Кроме этих двух страхов надо помнить о первородном страхе, который заставляет человека «сохранять жизнь», «свое». Страх сдерживания расхода «своего» реализуется обжатием желудка, пищевода и удержания «нажеванного». Страх за свое является неотъемлемой частью всех животных генераций и рефлекторных напряжений. Поэтому расслабление обязательно затрагивает и его.
В первой фазе расслабления этого чисто физиологического страха возникает ожидание возможности почувствовать голодную боль или боль от отравления, слабость и охлаждение организма. В процессе расслабления напряжений, которыми желудок и пищевод обжимаются и приподнимаются вверх, ощущается внутренняя дрожь.
Конвульсивные движения свидетельствуют о расслабление мышц всего тела. Моментальное расслабление резко сменяется напряженностью. Это животная система контролирует степень охлаждения тела и ощущение слабости в мышцах. Вслед за расслаблением мышцы вновь напрягаются. Процесс контроля остывания и слабости занимает определенное время, поэтому мышцы на всякий случай напрягаются. Затем все повторяется. Постепенно происходит расслабление этих напряжений.
Подобное состояние возникает, если зимой выйти из теплого помещения на улицу. Несмотря на теплую одежду, наступает ощущение озноба. Конвульсивное сжатие мышц позволяет контрольной системе инстинктов убедиться, что тело не замерзнет, если полноценно подавать кровь к конечностям. На холоде потеря тепла будет происходить гораздо быстрее, необходима уверенность в том, что это не приведет к остыванию основных органов, сердца, легких и пищеварительного тракта.