Оборотной стороной неприятия к любой полезной для окружающих деятельности является состояние недостатка, нехватки чего-либо, которое вынуждает что-то делать для компенсации создавшегося дисбаланса.
Полезность предполагает в первую очередь думать о том, что сам способен отдать окружающим, а вынужденная полезность является реакцией на состояние крайней необходимости в чем-либо, в котором думать и подготовиться невозможно – нет времени. Подчиняясь неосознанно управляющему действию инстинкта самосохранения, весь наш аппарат сбора информации нацелен на поиск того, что нам может понадобиться в ближайшее время. То есть мы ищем целенаправленно состояние крайней необходимости в удовлетворении любых потребностей. Любой предмет, замеченный нами, анализируется с точки зрения необходимости лично для нас. Если то, что мы увидели нам не нужно, то мы о нем больше не думаем, если нужно (а для инстинкта самосохранения нужно практически все), но мы не в состоянии это иметь, то мы мысленно опорочим и сам предмет и человека, который им владеет. Так снова запускается состояние неприятия.
Каждый человек, с которым мы имеем какие-либо взаимоотношения, так же анализируется на предмет, что от него нам может понадобиться. А так как, используя управляющие программы инстинкта самосохранения, мы находимся в состоянии экономии энергии и сдерживания активности в отношении жизнеобразующих процессов, то ничего не делаем для организации взаимополезных отношений с людьми, во взаимодействии с которыми реализуем жизнеобразующие процессы. Поэтому по отношению к людям мы находимся в состоянии потребителя, проще говоря, просителя. Удовлетворит ли человек наши просьбы или нет, мы не можем точно знать, поэтому находимся в состоянии ожидания неуспеха, которое также основано на физиологическом процессе сдерживания выброса желчи, что возобновляет состояние неприятия к существующему в окружающей жизни.
Мы привыкли относиться к окружающему миру и к окружающим людям, да и к самому себе, как к источникам удовлетворения своих желаний (большинство из них трудно назвать потребностями), из которых можно черпать все, не отдавая ничего взамен. Но с годами получать, ничего не отдавая, становится все труднее, возрастает сопротивление «источников». Инстинкт сохранения вида выработал множество норм и правил для уравновешивания процессов взаимообмена, называемых справедливостью. Без этих норм сильные давно бы «съели» слабых, или слабые уничтожили бы сильных поодиночке. Нормы и правила учат делиться и помогать слабым, больным и немощным. Используя эту норму, для продолжения процесса потребления, без компенсации своей личной полезностью, человек вынужден поддерживать вид болезненного и слабого существа. Мы привыкли жаловаться друг другу на болезненные состояния и неудачи в делах. Постепенно это привело к тому, что мы вообще перестали ощущать себя удовлетворенными жизнью, а главное даже не начинали определять то, что нас удовлетворяло бы полностью, то есть не определили достаточность удовлетворения своих жизненных потребностей.
На самом деле, опираясь на управляющие функции инстинкта самосохранения, определить достаточность в потреблении невозможно. Идеальным состоянием, к которому стремится инстинкт самосохранения – это есть, пить, лежать на диване, смотреть телевизор и не думать ни о чем, что могло бы изменить эту ситуацию. Нереальность выполнения такой задачи заставляет быть постоянно неудовлетворенным. Реальность не совпадает с желаниями, что вызывает неприятие к ней. Неприятие не может быть безадресным, поэтому мы находим адресатов среди близких людей. В дополнении к этому, те дела, которые мы вынуждены делать, мы стремимся быстрей закончить, чтобы привести все опять в состояние недвижности, в состояние отсутствия изменений.
Вкратце можно охарактеризовать жизнь под управлением системы инстинктов самосохранения, как постоянное ожидание крайней необходимости для проявления активности, в котором мы испытываем неприятие:
- к любой информации, способной заставить нас проявлять инициативу,
- к людям, несущим эту информацию и не позволяющим нам удовлетворять свои потребности без проявления взаимной полезности по отношению к ним,
- к своему состоянию, не дающему возможность продлять состояние безынициативности.
В итоге мы неудовлетворенны собой и неудовлетворенны людьми, от которых ждем, чтобы они сделали нашу жизнь удовлетворенной, то есть счастливой.
Выход из этого состояния один – постановка задачи продления жизни, основой реализации которой является ведение разумных преобразований жизни, то есть ведение изменений жизни к лучшему, которым является более экономичная организация жизни. В своей основе разумные преобразования предусматривают стабильность движения мысли в сторону познания жизни для организации экономичных жизненных процессов, способных в полноте возобновлять структурные составляющие нашей жизни, такие как физиологию, психику, разум, жизненные взаимосвязи. Экономичные жизненные процессы дают возможность поддерживать организму все более свободные внутренние состояния, которые позволяют возобновлять во всей полноте ткани, органы и функции органов. Никакой запас не даст возможность повысить уровень внутренней свободы. Страх неопределенности будущего, которое не может быть определенным без понимания достаточности необходимого для жизни, остается, запас немного компенсирует этот страх, но не избавляет от него.
Для постоянного движения мысли необходимо поддерживать равномерную системную двигательную активность и ровное эмоциональное состояние. Это и есть тот уровень равновесности, обеспечение которого позволит определить достаточность необходимого. Следовательно, достаточность определяется возможностью свободно и не спеша мыслить. А достаточность улучшения жизни определяется системностью образования новых идей об изменении жизни в сторону экономичности, в сторону увеличения уровня внутренней свободы.
Таким образом, любая разумная полезность выгодна самому, поэтому может быть не вынужденной, а инициативной.